Любовь УВАРОВА: «Наше дело – спасение жизней»

Знаете ли вы, уважаемые читатели, о том, что с 2018 года скорая помощь подразделяется на экстренную и неотложную? Не важно, скажете вы, главное, чтобы эту помощь оказывали. Вы правы, и, тем не менее, понимание отличий поможет избежать недоразумений, а то и настоящих конфликтов между медиками и пациентами.

О новых порядках работы службы «03» беседуем со старшим врачом постов в Монине и посёлке Биокомбината щёлковской подстанции областной станции скорой медицинской помощи Любовью Уваровой.

– Любовь Николаевна, давайте сразу с главного. В чем разница между экстренной и неотложной помощью?

– Экстренная помощь требуется при угрозе жизни. Это ДТП, аварии, падения с высоты, пожары, внезапные острые состояния, роды. Сюда же относим и вызовы к детям до года. Неотложная помощь оказывается всем без исключения. Это могут быть сезонные заболевания с повышением температуры, боли в спине, кашель, гипертония и т.д.

– В течение какого времени бригада скорой должна прибыть на вызов?

– Если вызов экстренный, то за 20 минут, если неотложный – до двух часов. И вот эту информацию хотелось бы донести до жителей, ведь всё чаще мы сталкиваемся с ситуацией, когда пациенты, мягко говоря, упрекают наших врачей и фельдшеров за якобы нерасторопность. У меня, дескать, температура, а вы не спешите. Спешим. Но температура не угрожает жизни, а где-то в этот момент умирает человек, сбитый КАМАЗом. У другого в ту самую минуту развивается инфаркт или инсульт. К кому мы должны ехать в первую очередь? Но повторяюсь, в скорой медицинской помощи мы не отказываем никому, всё дело – во времени её оказания. К слову, российская скорая уникальна – такой доступности нет нигде в мире, уж поверьте.

– Кто определяет, какой вызов – экстренный или неотложный?

– Диспетчер. У нас сейчас на все пять постов щёлковской подстанции единый оперативный отдел, где на совесть работают высококвалифицированные сотрудники. Они и решают, какая помощь требуется пациенту, какую бригаду к нему отправить: общепрофильную или, возможно, реанимационную. Диспетчер сообщает об этом самому пациенту или его родственнику.

– Кстати, об инсультах и инфарктах. Знаю, что есть так называемое «терапевтическое окно».

– Да, это промежуток времени, в течение которого лечение патологий наиболее эффективно, и составляет оно от 3 до 4,5 часа.

– Но сосудистого центра в Щёлкове нет, ближайший – в Мытищах. Предполагаю, что не всегда там есть места для щёлковцев.

– Сегодня неважно, из какого города больной. При наличии свободных коек Мытищи примут и щёлковцев, и лосинопетровцев, и монинцев – всех, словом. Кстати, в Московской области работают 19 сосудистых центров, где жителям оказывают высокотехнологичную медицинскую помощь. Это большой плюс. Но вот отсутствие в нашем округе хотя бы сосудистого отделения, конечно, проблема – и для нас, медиков, и для пациентов. Тем не менее, мы умеем проводить тромболитическую терапию – вне стационара, на догоспитальном этапе восстанавливаем кровоток в сосуде, тем самым прерывая развитие инсультов и инфарктов. А что такое прерванный инсульт? Это отличный шанс для больного полностью восстановиться, избежать инвалидизации.

– Вот уж действительно, когда счёт идёт на минуты, а сопельки может вылечить доктор из поликлиники.

– Да, неотложные вызовы мы передаём в поликлиники. И это правильно: врач спокойно осмотрит пациента, назначит лечение, при необходимости оформит больничный. Наша же главная задача – спасение жизней.

– Как вы определили бы главную проблему скорой медицинской помощи в нашем округе?

– У нас нет единой многопрофильной больницы, как, например, в Королёве. Скорая привозит больного в приёмный покой, и там уже решают, в какое отделение его поместить. У нас же больницы разбросаны: терапия – в посёлке Биокомбината и во Фрянове, инфекционное отделение – в Монине, хирургия и реанимация – в Щёлкове и т.д. В приёмных отделениях нам приходится ждать, иногда нашего больного могут и не взять, нужно везти его дальше. В Лосино-Петровском и вовсе всех детей с инфекциями везём в Королёв. Представляете, какая потеря времени? Поэтому и не всегда получается уложиться в 20-минутный норматив оказания экстренной помощи. Наш показатель пока – 83 процента.

– Как оснащена щёлковская подстанция?

– У нас есть все необходимые препараты и оборудование, чтобы предоставлять высококвалифицированную медицинскую помощь. Более того, в нашем распоряжении имеются весьма и весьма дорогостоящие лекарства, необходимые, к примеру, для прерывания инсультов и инфарктов – стоимость одной ампулы может доходить до 80 тысяч рублей. Есть показания к применению – вводим. И в паспорт не заглядываем, о гражданстве не спрашиваем. В этом плане у нас действительно социально ориентированное государство.

– А как государство заботится о вас, медиках?

– Зарплаты на скорой пока скромные, но мощнейший стимул для привлечения врачей и фельдшеров – возможность получения жилья. Спасибо правительству региона за программу «Социальная ипотека» – наши сотрудники активно в ней участвуют. Отдельная благодарность администрации городского округа Щёлково – она предоставляет нам служебное жильё и компенсирует в размере 15 тысяч рублей затраты на аренду квартир. Это большое подспорье.

– Уже по традиции вопрос: как вы оказались на скорой?

– После интернатуры пошла вслед за подружкой. Я тогда уже родила дочь, и сменный график работы меня вполне устраивал. Думала это временно, пока дочка маленькая, оказалось – на всю жизнь. У меня в трудовой указано единственное место работы, если не брать в расчёт переименования, – щёлковская станция скорой медицинской помощи.

Беседовала Ольга Рожкова